про музыку

Esquire за сентябрь 2007 (с Арнольдом шварценейгером на обложке).

ПРАЗДНИК НЕПОСЛУШАНИЯ

Основатель дуэта KLF Билл Драммонд объясняет, почему каждый год 21 ноября он не слушает никакую музыку, и предлагает всем остальным последовать его примеру.

Несколько лет назад я пришел в музыкальный магазин HMV на Оксфорд-стрит в лондоне. Там я бродил среди бесчисленных полок с тысячами и тысячами дисков. На них были записаны, наверно, все виды музыки, что когда-либо существовали. Мне хотелось чего-нибудь нового. Такого, что заставило бы меня сказать: «Да, вот это – оно самое. Я в жизни не слыхал ничего подобного». Я читал много хвалебных рецензий на альбомы, где говорилось, что это грандиозная музыка. После чего шел, покупал альбом, ставил, и выяснялось, что это звучит как нечто уже слышанное. В HMV на Оксфорд-стрит я не нашел для себя ничего.

Я вернулся домой и обшарил весь интернет в поисках чего-то нового, свежего, волнующего. Такой музыки, какую я слушал бы по-иному. Которая открыла бы у меня в голове дверь в комнату, где я ни разу еще не был. Но даже в самых дальних уголках сети я не нашел того, что мне было нужно. Может быть, это возрастное. Может быть, притупилось восприятие. Очень многие мужчины моих лет – и женщины, думаю, тоже – решительно ставят крест на всей современной музыке и вполне довольны возможностью нажимать на ностальгические кнопки. Но я так не могу. И дело не в том, что новые музыканты не чувствуют вещи, которые исполняют, просто они все, на мой слух, теперь выдают лишь слегка осовремененные вариации того, что уже было. Готов ли я примириться с этим, как с одним из признаков старения? Как мирюсь с дряблостью кожи, с редеющими волосами? Нет, нет, и еще раз нет!

Хотя с 1992 года я не сочиняю музыку и с того же времени подолгу ее даже и не слушаю, думать о музыке я никогда не прекращал. Иногда мне в голову приходили даже следующие мысли: «Вся музыка – дерьмо» или «Мы так здорово увязли в музыке, что всю жизнь прожили, словно на дне Большого Каньона, понятия не имея о мире снаружи». Пытаясь восстановить связь с музыкой, я применял разную тактику. В 2002 году решил слушать только первые альбомы тех, кто еще не выпускал альбомов, и только до того момента, как они выпустят второй.

Моя старая коллекция из сотен компакт-дисков занимала одну сторону скамейки у меня в мастерской. Расположенные в алфавитном порядке, они ждали на расстоянии протянутой руки, когда я там сидел, и просили, чтобы я их поставил. Шли месяцы. Иногда, пытаясь работать, я слышал у себя в голове их голоса: «Билл, ну включи хоть разок. Ты же хочешь, и сам это знаешь. Ну какой от этого вред?» В январе 2003 года искушение оказалось слишком сильным. Альбом Pet Sounds группы The Beach Boys сломил мою решимость. Я стал слушать. Никогда еще музыка не звучала так хорошо. Я был бессилен перед эмоциями, которые она во мне пробудила. Потом поставил The Greatest Hits группы The Byrds. На полной громкости.

Я стоял перед трудностью, и с ней надо было что-то делать. Никакой «программы двенадцати шагов», как для алкоголиков, на этот случай не разработано. Я решил отказаться от прежнего режима и заменить его новым, не менее жестким: до конца года буду слушать только солистов и композиторов, чьи фамилии начинаются с В, и группы, чьи названия начинаются с этой буквы. Так год за годом, переберу весь алфавит и через 26 лет закончу на букве А. К следующему Рождеству я усовершенствовал систему. Положил в сумку 25 бумажек со всеми буквами кроме В, вытащил одну наугад – и музыка на год вперед определена. Этот принцип, по идее, должен был придать музыке цену гораздо более высокую, чем любой ценник. Если я за год не послушаю, к примеру, поздние струнные квартеты Бетховена, до новой возможности я, вполне вероятно, не доживу. В результате, однако, я слушаю очень много такого, чего иначе не слушал бы вообще. При этом чего-то все равно не хватает. Тем не менее я не отказываюсь от «буквенной» системы.
В 2004 году я начал подозревать, что причина моих трудностей – не столько сама музыка, сколько форма, в которой она почти вся теперь существует. Чуть ли не каждое произведение, записанное за те 110 лет, что существует музыкальная звукозапись, находится на расстоянии одного щелчка кнопкой. Мы можем слушать что хотим, где хотим и когда хотим. Музыка может беспрерывно звучать у нас в ушах, пока мы едем в автобусе, делаем покупки, отдыхаем где-нибудь в выходной. При этом что именно мы слушаем – музыку с острова Бали, кантаты Баха или новинки R&B – в каком-то смысле безразлично.
Да, я не забыл, что плееры существуют уже двадцать с лишним лет, но тогда это изобретение казалось освобождающим – ныне же оно сковывает. Дело вовсе не в жанрах, а только лишь в том, что вот она, вся музыка, здесь, у меня в кармане. Мне, пожалуй, хочется музыки, неразрывно связанной с местом, временем и событием, музыки, которую можно услышать, только приехав в определенное место в определенный момент. Но живая музыка, я чувствовал, действует на меня так же. Переживание какое-то одномерное. Покупаешь билет, идешь, садишься, смотришь на сцену, хлопаешь, иной раз даже кричишь, получаешь удовольствие за свои деньги, возвращаешься домой. Но ты не был частью музыки, ты просто потреблял ее кусочками удобного размера, как было определено теми, кто решает эти вопросы. Мне приходили в голову и разные прочие мысли по поводу музыки и связанных с ней экспериментов. Я даже воображал, что просыпаюсь – и вдруг оказывается, что вся музыка из мира исчезла. Мы не можем даже вспомнить, как она звучала. Мы лишь знаем, что у нас была музыка, и что она была для нас важна. Я представлял себе, что нам надо начать сочинять ее с нуля, не имея ничего, кроме наших голосов. Фантазия, конечно.

Я подумал, что мне нужен день, когда я не буду слушать никакой музыки, день, который я посвящу размышлениям о том, чего я от нее хочу и чего не хочу. День, когда я не буду слепо или, лучше сказать, глухо потреблять то, что выброшено на рынок. Когда я буду вынашивать идеи. День, который я назову Днем Без Музыки.

Покровительницей музыки считается святая Цецилия – почему, не знаю, и выяснять не собираюсь. 22 ноября, в ее день, мы, как считается, должны прославлять музыку – хвала богу за то, что она существует. Я решил, что День Без Музыки будет накануне Дня святой Цецилии, подобно тому, как Хеллоуин приходится на канун Дня Всех Святых, а Марди Гра – на вторник перед Великим постом.

Я зарегистрировал доменное имя http://www.nomusicday.com/ и объяснил там, в чем дело.
Сайт обрел жизнь за две недели до 21 ноября 2005 года. Его формат прост. Сайт существует главным образом как место, где человек может заявить, что будет соблюдать День Без Музыки, и написать, как он будет его соблюдать и почему. Я не сделал почти ничего для рекламы сайта, но, по-видимому, он задел какую-то струну: его посетило несколько тысяч человек, и многие оставили свои комментарии.

Не исключено, что ощущение тупика, возникающее, когда я думаю, чем может быть для нас музыка и как ее можно воспринимать, это лично мое ощущение, которое объясняется событиями моей жизни. Тем не менее, если идея Дня Без Музыки находит в вас некий отклик, отражающий вашу жизненную историю и ваши взаимоотношения с музыкой, воспользуйтесь ею. Куда это приведет и каким целям служит, я и сейчас толком не понимаю. Так или иначе, в этом году и каждый год теперь 21 ноября будет Днем Без Музыки. Посетите сайт http://www.nomusicday.com/ и заявите о солидарности.

Esquire.
Перевод Леонида Мотылева.